Тишина начинала давить, и с каждой минутой мне становилось все неуютней. В таком же молчании мы выпили по чашке настойки, потом еще по одной, и Таннас вышел из-за стола.

Я хотела подняться следом, как и положено в приличном обществе, если хозяин дома намекнул, что пора бы и честь знать. Но Дарлин дал знак оставаться на месте.

– За вами придут слуги. Проводят в гостевые покои. Если захотите, сможете прогуляться по округе, возле дворца или даже внизу, в парках. Мы встретимся завтра утром и повторим сеанс с Гатри.

После этих слов Дарлин скрылся за дверью вслед за братом.

М-да… Снова одна. Как же модно у этих морских королей внезапно бросать гостью и уноситься куда-то! Просто мания какая-то!

Но я не успела заскучать – почти сразу в комнату вошла… Яра?

Уф-ф… Нет, почудилось.

Но высокая брюнетка с мелкими чертами лица и светло-карими глазами походила на Яру как старшая сестра или близкая родственница. Даже чуть курносый нос, немного ассиметричные губы – и те напоминали мою миллалийскую служанку.

Девушка поклонилась и представилась:

– Мое имя Натисса, все зовут просто Натти. Я – ваша горничная и экскурсовод на время пребывания в Новой Дамантии.

Натти замолчала, оправила серую блузку, стряхнула несуществующие пылинки со свободных серых брюк и замерла, будто выключилась.

Вначале я не поняла – что случилось. Слишком непривычным казалось для человеческой женщины из условно демократического общества командовать слугами. И только спустя пару секунд дошло – Натти ждала приказов.

Я задумалась. Запираться в комнате не хотелось. Коротать время за неприятными размышлениями тоже. Я отлично понимала – стоит остаться в одиночестве, как переживания накроют с головой. Я безумно волновалась о Наллисе, Арзавире и судьбе Миллалии в целом. Не могла не думать о том, чем обернется затея даманцев при самом худшем раскладе. И не только для них – для всех нас. Я очень боялась за свой новый дом и… мужчину, который внезапно стал роднее всех, кого знала. Одна мысль о том, что вскоре начнется война, даманцы выпустят армию энергосуществ, а жустинцы активируют бельфайр, приводила в ужас. Я холодела, чувствовала себя беспомощной перед грядущими ненастьями. Хотелось прижаться к крепкой груди Наллиса, просто забыться у него в объятиях и перестать страшиться будущего.

Но меня окружала лишь пустая комната со спартанской обстановкой и остатками обеда на столе. А рядом соляным столбом застыла девушка, которую приставили ко мне короли.

Я рассеянно мазнула взглядом по окну. Голубой туман налип на стекло и сползал по нему – клочок за клочком. Совсем как в Миллалии…

– Может, прогуляемся? – робко предложила Натти. – Я понимаю, вам очень не по себе. Да и вообще… Мы все тут с ужасом ждем, что же дальше. Но если ничего не сделаем, Жустина все равно задействует прибор… И… Ну вы понимаете. В общем, будь что будет.

Я вгляделась в лицо девушки. Нет, она явно не просто служанка. Или все даманцы в курсе планов монархов? Я инстинктивно заломила бровь. Натти мягко улыбнулась и произнесла:

– Да, мы все знаем, что затеяли короли. Каждый отдавал часть своей магии ради общего дела. Мы все хотим вернуться домой, отомстить. А самое главное – остановить их. В конце концов, Жустина угрожает не только Дамантии и даже не только морским перевертышам…

Натти осеклась, прикусила губу. Я выпрямилась и медленно приблизилась к горничной. Она что-то недоговаривала, как и все в подводных государствах. Эта раса просто обожала недомолвки и тайны. Мне приходилось чуть ли не клещами вытаскивать правду из Наллиса. Разве что Арзавир в минуту слабости поделился сам, без нажима. Да и то скорее потому, что это была его внутренняя потребность, желание излить душу.

Натти замерла, вытянулась по струнке, сложила руки по швам, как солдат перед сержантом, – поняла, что сболтнула лишнего. Но отступать я не собиралась.

Вот уж дудки! Если даю энергию, то должна знать, что происходит и чем это всем нам грозит!

– Объяснишься сама или спросим у королей?

Я не хотела разговаривать с девушкой в таком тоне, шантажировать ее, принуждать. Натти выглядела приветливой, добродушной, милой. Но сейчас, здесь, казалось – информация важнее, а отношения… их я потом налажу.

Натти попятилась, словно услышала что-то очень страшное, скрестила руки на груди, машинально защищаясь. И я пошла ва-банк.

– Либо ты немедленно договариваешь до конца, либо я сообщу королям, что не дам больше ни крохи энергии, пока ты, лично ты, мне все не расскажешь! – отчеканила я, дважды сделав акцент на словах «ты» и «лично».

Натти всплеснула руками, отступила еще и еще. Обронила тяжелый вздох, вскинула глаза к потолку и выпалила:

– Ладно! В конце концов, рано или поздно узнают все! Если у Жустины получится… ну это, с бельфайром, некоторые перевертыши станут другими. Изменятся энергетически. То же самое может произойти и с людьми.

Я отступила к креслам, присела и помотала головой. То, что говорила Натти, совершенно ничего не объясняло. Только больше запутывало. При чем тут изменение энергетики и магии перевертышей? При чем тут вообще люди?

Но Натти окинула меня таким взглядом, что внезапно все встало на свои места.

– Часть жустинцев тоже превратились в людей? – выдохнула я. – И выброс энергии способен вернуть им родовую магию? Ты это имела в виду?

– Или даманцам, – подсказала Натти то, о чем я не рискнула упомянуть первой.

– Так вот оно что! Короли не хотят уничтожить бельфайр! Они планируют подчинить себе его магию. Научиться управлять прибором и вернуть даманцев домой?

Натти закивала и замерла, словно боялась, что даже этот жест выдаст ее монархам.

– Ну и что? – удивилась я. – Что в этом плохого?

Натти пожала плечами – беспомощно и растерянно. Подошла и присела рядом на корточки.

– Неужели вы не понимаете? Люди родились людьми. Живут там, имеют друзей, близких, любимых. А после этого… им придется вернуться в море. Не тем, кто одинок и готов к новой жизни. Всем, поголовно!

Я вскочила с места, отшатнулась и едва не напоролась на стол. Покачнулась и рухнула в кресло, где еще недавно обедал Таннас. Вот это новость!

Я представила себя на месте потомков даманцев. Если бы оставалась в живых мама, если бы нас не бросил отец… Если бы я по-настоящему полюбила, вышла замуж… родила детей. Внезапно остаться без всего этого… Черт! Я как никто другой понимала, что это значит. Лучше многих прочувствовала глухое одиночество, тоску, безысходность. Ворочалась ночами, просыпалась в слезах, и единственное, что могла обнять, чтобы выплакать беду, – мягкую игрушку, плюшевый осколок детства…

Натти молча налила травяной настойки, отступила назад и ждала, пока я цедила глоток за глотком, почти не чувствуя вкуса.